Ничейная земля – 3. Бегство из Ямы - Илья Бушмин

Гапонов порылся на столе, в ящиках и извлек на свет божий подробный план-схему. Как догадался Поляков, с момента обнаружения трупов Натальи Марфиной и других двух жертв серийника топографы не сидели на месте и успели набросать гораздо более подробную и детализированную, чем спутниковая, карту Замаячного.

Поляков мысленно пробежался по отображенным на бумаге улочкам, пытаясь сориентироваться, и уверенно ткнул пальцем в точку на извилистой, похожей на латинскую S, улочке.

– Здесь.

Все сгрудились над картой. База банды располагалась в левом крыле поселка, между лесом и руинами остановившейся 15 лет назад мебельной фабрики. Вокруг десятки налепленных друг на друга домишек, образующих настоящие лабиринты.

– Что предлагаешь? – спросил Гапонов Полякова.

– Описание точное, все сходится – Санчес – член банды черных риэлторов, которые убили четверть сотни человек. Нужно дождаться, когда он в очередной раз приедет туда. Наверняка там будут и остальные. Мы можем разом накрыть всю банду.

Гапонов нахмурился, переглянулся с Белянским.

– Что думаешь, Яковлевич?

– К нам после этой операции будет приковано внимание вообще всех, – подумав, отозвался тот. – А у банды однозначно есть деньги. Если они за три-четыре года захапали 25 квартир в Ленинском районе, то даже по примерным подсчетам они заработали около 70 миллионов рублей. Так что они однозначно наймут лучших адвокатов. Нам нужно сработать красиво и грамотно. Санкцию мы получить не можем, само собой. Названия улицы и адреса дома у нас нет. Квартал номер 15 – и все. Значит, нужно подстраховаться через запасной вариант. Предлагаю оформить как донесение от осведомителя. А еще лучше – от нескольких.

Гапонов согласно кивнул и ткнул пальцем в Полякова и Халилова:

– Вы и вы. Срочно, прямо вот здесь и сейчас, пишете рапорта от имени секретных агентов, что в обозначенном доме находится… – на секунду он задумался… – наркопритон. И что в этом притоне, по данным вашей агентуры, бывают члены банды черных риелторов, которые сами хвалились вашим агентам о своей причастности к тем 25 убийствам.

Поляков неуверенно замялся.

– Боюсь, мое начальство меня за это по головке не погладит.

– Ну вашу мать, – осерчал Гапонов. – Следственную группу пока я возглавляю, а вы в нее входите, в чем проблема?

Катя кашлянула, решив заступиться за Полякова:

– Нигде не любят, когда подчиненный лезет через голову непосредственного начальника. Нехорошо получится, если у оперативника, который добыл и принес ключевую информацию, потом вместо благодарности проблемы начнутся.

– Как вы меня достали все со своими интригами подковерными, скорей бы на пенсию, – устало вздохнул Гапонов. – Хрен с вами. Напишите два донесения. Одно на мое имя, второе на имя вашего драгоценного начальства.

Поляков еле заметно кивнул Кате в знак благодарности и перешел к главной проблеме.

– Есть еще одна загвоздка. Судя по схеме, участок дома довольно большой. С фасада одна улица, за двором уже другая, по бокам по три других домовладения. Еще я помню, что в этой части Ямы, как раз в восточном крыле, есть небольшой пригорок. Если мне не изменяет память, логово банды как раз на нем. То есть, с какой стороны не подъезжай к объекту, нас могут срисовать. И скрыться каким угодно путем. А в Яме уйти на сорок метров дворами – значит, затеряться наверняка.

Гапонов боролся с раздражением.

– И что предлагаешь? Вертолет? Может, сразу атомную бомбу на них сбросить?

Иногда Полякову казалось, что в случае с Ямой это была бы не самая плохая идея.

Сомнения Полякова неожиданно поддержал Халилов:

– При всем уважении, еще мы не знаем, сколько их и кто они. Вооружены ли они. Как хорошо они знакомы с местной публикой. Я вот к чему: если выдвигаться на облаву кавалерией, со спецназом, нас срисуют еще на въезде в поселок. Пара звонков – и через пять минут половина Ямы будет знать, что полиция приехала кого-то брать. А на этих ребятах висит столько трупов, что незамеченным для психики это не проходит. Даже у последнего психа в такой момент заиграют нервы: «А вдруг это за нами?». А что такое Яма, вы знаете. Мы еще не доберемся до объекта, а они перемахнут через пару заборов и просто растворятся.

Гапонов покачал головой и сдался.

– Хорошо, хрен с вами. Что предлагаете?

– Не выдавать своего присутствия до того момента, пока мы не подойдем вплотную, – сказал Поляков. – Сработать быстро и тихо. Так, как мы делали во время рейдов.

2

18 лет назад

– Откуда бы позвонить Ларисе… – рассуждала мама, разговаривая сама с собой. – У нас же ни у кого из соседей нет телефонов. Может, из магазина? Точно. Приду завтра пораньше и попрошу позвонить. У них есть телефон, я сама видела, в подсобке стоит. Да, так и сделаем!

Этот день Катя помнила всегда.

Над городом с самого утра висела тяжелая духота, которая обычно бывает перед бурей. Но стоял полный штиль, а на небе, как обычно, не было ни облачка.

Днем Катя с мамой поехали в центр – в издательско-полиграфический комплекс, возвышавшийся серой громадиной над крохотным переулком в самом сердце казавшегося Кате таким огромным города. Там работала знакомая мамы, которую та в этот день упорно называла подругой, хотя никакими подругами они вовсе не являлись. Для мамы это был шанс найти работу, потому что в ИПК работали сотни людей и там постоянно попадались вакансии. Даже в это трудное время. Это был вопрос выживания, потому что с работы маму уволили. Учитывая, что в их семье было четыре рта, которым нужно было что-то есть каждый день, мама несколько дней в отчаянии бегала по всем знакомым в Яме. Ей повезло – она смогла устроиться на подработку уборщицей в примыкавшей к их поселку продуктовый магазин. Рассчитываться ей предложили не деньгами, а продуктами первой необходимости. Молоко, масло, крупы и прочее. Это было не бог весть что, но все-таки шанс кое-как сводить с концами и не голодать. Однако мама не опускала руки и продолжала искать работу. Так дошли руки до той самой знакомой.

Катя увязалась с мамой, чтобы лишний раз вырваться из Ямы. А еще – чтобы снова посмотреть на большие дома и широкие асфальтированные улицы. Девушке не верилось, что уже скоро – через какой-то месяц – она начнет учиться в «каблухе» и будет ездить сюда каждый день. Ходить по этим красивым улицам, как и все эти люди вокруг, и ничем – или почти ничем – среди них не выделяться. Это было так захватывающе, что Катя на время даже забыла и о тяжелых тревогах родного поселка.

Но после визита в огромное девятиэтажное здание ИПК, где мама шушукалась со знакомой, всячески акцентируя их общее прошлое, нужно было возвращаться назад. В Яму.

– Зато работа будет, – продолжала диалог сама с собой мама. – Лариса сказала, у них в печатном цеху люди всегда нужны. Там, конечно, зарплата маленькая. Зато без задержек. Они ведь все наши газеты печатают. А еще всякие календари, брошюры… У таких работа всегда есть. Стабильность. А вместе с продуктами из магазина и вообще нормально будет получаться. Да, Катюш?

– Милиция, – тихо сказала Катя.

– Что?

Катя указала вперед.

Они уже подходили к Яме, когда увидели наряд. Стражи порядка стояли около желтой милицейской машины и обыскивали двоих мужчин, прижав их лицом к автомобилю и заставив расставить ноги. Милиционеры выглядели грозно и даже пугающе. Во-первых, их было четверо. Во-вторых, на них была обычная синяя форма, дополненная увесистыми, широкими и длинными и наверняка тяжелыми бронежилетами. А в руках они держали не папки с документами и даже не табельные пистолеты, а автоматы Калашникова. Маленький вооруженный до зубов и готовый к мини-войне отряд.

Один из милиционеров, усатый и с чуть раскосыми глазами, грозно бросил, угрюмо осматривая маму и оробевшую Катю:

– Вы к кому?

– Мы не к кому, – мама взяла Катю за руку, словно защищая. – Мы здесь живем.

Милиционер что-то подумал, после чего потерял к ним всякий интерес. Обернувшись к застывшим мужчинам с расставленными ногами, он рявкнул:

– Я повторяю, откуда кастет?

Шепнув «Пошли быстрее», мама ускорила шаг.

Такие отряды, с автоматами и бронежилетами, постепенно становились для Ямы обычным делом. С тех пор, как наркоман – позже Катя узнала, что он действительно был самым настоящим наркоманом – зарубил топором участкового, отношения между Ямой и правоохранительными органами изменились раз и навсегда. Поселок стал для милиционеров чем-то вроде проклятого места. Африкой из того детского стишка, по которой лучше не гулять. Страшным лесом из сказок, в который лучше не ходить. С наступлением темноты милиция старалась больше не показываться в поселке, а если и возникала такая необходимость, они приезжали, вооруженные до зубов и готовые дать отпор любому противнику. Делали, что им было нужно, и немедленно убирались. Даже Катя понимала, что происходит. Милиция не знала, как бороться с происходящим в поселке, и поэтому просто бросила его, фактически предоставив жителям Ямы разгребаться с собственными проблемами самим. И это не могло не вызывать неприязни со стороны местных.